6 сентября Григорий Гладий выпускает в Национальном театре им.И.Франко премьеру спектакля "Очищение" по произведению финской писательницы и драматургини Софи Оксанен. История о женской судьбе в тоталитарных тисках ХХ века. В интервью режиссер также вспоминает жестокие тиски, в которые попал сам - еще в Киеве, в 1980-х, когда, фактически, его вытолкали из Украины.

В Гладий полумифический статус. И отношение к нему здесь, у нас, окрашенное определенным сентиментом, подчеркнутой почетом. Вот что значит, человек вовремя, еще в 1989-м, поехала за океан, в Канаду, и теперь с расстояния и с имиджем украинском-иностранца он иногда и воспринимается как режиссер-мессия, который знает немного больше, чем мы, потому что с расстояния - все контрастнее.

"Очистка" - вторая режиссерская работа Гладий на основной сцене Киевского театра им.И.Франко. Первая постановка, напомню, связанная с Богданом Ступкой - это 2004-й, "Истерия" Терри Джонсона (о Фрейде и Дали в период коричневой чумы).

Нынешняя история - также о тоталитарные времена. В центре сюжета - эстонка Алиида, которая пережила ад сталинских лагерей, советской бреда, исторические и духовные катаклизмы. Принцип пьесы (спектакля) - flashback, возвращение в прошлое.

Определенным образом и наш разговор - тоже в стилистике flashback: не только взгляд в настоящее, но и попытка оглянуться назад.

Валентин Ландар

- Григорий, в Монреале вы преимущественно ставите классику - Брехт, Стриндберг, Кафка, Пинтер. В Украине - современная писательница, феминистка, участница ЛГТП-движения. Кто натолкнул на ее текст? А может, "что" на него натолкнуло?

- Так случилось, что я вышел на творчество Софи Оксанен через Оксану Забужко. Читал текст Забужко и почувствовал, в котором она восторге от Оксанен - ​​от ее стиля, проблематики произведений (писательницы познакомились непосредственно на одном из международных книжных форумов).

Итак, это стало интересно. Начал искать тексты Софи.

И нашел ее произведения в переводах на французском языке. В общем, ее переводят на разные языки.

Возможно, Забужко и увлеклась книгами Оксанен именно потому, что между ними есть внутренние импульсы, особое ощущение определенных тем - если вспомнить книгу Забужко "Музей заброшенных секретов" (а это огромная книга) и романы Оксанен, которая в довольно лаконичной форме умеет передать масштаб , эпоху.

Она умеет отражать прошлое в настоящем и наоборот.

У нее немало текстов на тему советского периода в истории Эстонии. Еще в 2010-м вышел сборник "За всем стоял страх". А ее известные романы "Очищение" (2008) и "Когда исчезли голуби" (2012) - это, собственно, история Эстонии в кривых зеркалах: нацистской оккупации, советского периода.

Возможно, знаете, что фильм "Очищение" по ее же роману был номинирован на премию "Оскар" от Финляндии.

Поэтому возвращаясь к поискам, в Монреале в хорошей театральной библиотеке я и попросил найти мне произведения Оксанен. Сначала не нашли, но пообещали обратиться к автору напрямую. И таки вышли на Софи от моего имени. Автор быстро откликнулась, прислала мне не только "Очищение", но и другую пьесу - "Когда исчезли голуби», не менее интересную.

Валентин Ландар

- Я обратил внимание, что есть вариативность названия: "Очищение" может быть и "Чистка". А это - более жестко, беспощадно, по-мужски. Это как прямая трагическая ассоциация со сталинскими чистками, с гитлеровским геноцидом.

- Названия могут быть разные. Хотя у них общая основа. В этом случае мне важный момент исповедальности, открытости, а именно - исповеди как очистка человеческой души.

Хочется, чтобы это почувствовал зритель, который попадет в исторический водоворот маленькой Эстонии, на хутор, где будет бешеный ход событий, постоянные флэшбеки - и 1990-е годы, и раньше.

Как я уже когда-то говорил, для меня это первое представление о женщине, собственно, чисто женская история. А я никогда таких раньше не ставил.

К тому же текст написан яркой харизматичной женщиной - причем откровенно написан, иногда даже беспардонно. И у автора есть на это право, она имеет свою позицию, она международно известная личность.

К тому же ее исповедь, очистка ее души - это также сюжет о поколении наших бабушек, мам. Это исповедь о грехах истории, которые искупает человек.

Некоторое время обсуждали с франковцами и идею постановки последней пьесы Владимира Винниченко "Пророк", в которой должен играть Евгений Нищук. Но, опять же, одно дело - идея, другая - ее реализация.

Валентин Ландар

- Несколько слов о «Пророка». Ваши впечатления от малоизвестного текста Винниченко.

- У меня с этой пьесе очень длинная и личная история. Ее начало восходит еще в 1990-е. Именно тогда Лесь Танюк хотел ставить "Пророка", увлекся материалом, много рассказывал мне о нем.

Пьесу Винниченко нашли в архивах Нью-Йорке в 1963 году (сама пьеса датирована 1938 м).

Там есть образ Пророка - мессии, проповедника. И, конечно, очень многое зависит от распределения (кто сыграет), от режиссерского трактовка (как современно перечитать этот текст), чтобы Винниченко воспринимался как живой, актуальный, даже вневременной автор.

То есть именно с франковцами последнее время действительно связано немало моих переговоров, диалогов, творческих планов.

И я искренне благодарен Национальному театру имени Ивана Франко за такое сотрудничество.

И даже теперь, осознавая довольно экстремальные сроки выпуска спектакля "Очищение", театр прилагает максимум усилий, чтобы спектакль появилась вовремя, чтобы все было в порядке.

- Несмотря на то, к сожалению, не все актеры выдерживают экстремальность и неистовый график репетиций, - и не все исполнители, заявленные в афише, очевидно, дойдет до премьеры.

- Дойдут - сильнейшие. У меня есть огромная надежда, что главная роль по-новому раскроет Полину Лазову, а также франковцев молодого и среднего поколений.

- Вы постоянно работаете с одним художником - Владимиром Ковальчуком. На "Истерии", "Очищение", в Монреале.

- Да, наш тандем длится долго. И если начну перечислять наши совместные проекты, то будет очень-очень интересный список - и канадских, и украинских постановок.

Это художник, который глубоко чувствует драматургический материал, чувствует режиссера. И интересно открывает в спектаклях пространство - как сценический, так и общественно-политический.

Валентин Ландар

- А как вы сами чувствуете этот общественно-политическое пространство, когда иногда возвращаетесь из Канады в Украину и видите, что здесь происходит?

- О том, что происходит в Украине в целом, узнаю из Интернета и, кстати, по публикациям в "Зеркале недели", других изданиях. То есть мои познания - скорее, взгляд постороннего.

- То есть в Украине вы все-таки больше гость, чем родственник?

- Если совсем откровенно, то я же не могу сказать, что полностью приехал домой, ведь есть определенный процент состояния, в котором чувствую себя именно гостем. Причем все больше и больше.

- В справочниках констатируют, что вы свободно владеете украинским, русским, польским, литовским, английским, французским языками. А на каком языке думаете, когда, например, ищете "лицо" той или иной нового спектакля?

- Думаю о таком украинском и французском. Немного английском. Волею судьбы и обстоятельств я оказался в франкоязычной среде.

- Какое именно эту среду - в Канаде?

- Довольно пестрая, разнообразное. Если говорить о театральной ситуации, то достаточно много театров - и государственных, и негосударственных. Как известно, в Канаде есть Робер Лепаж, один из самых влиятельных режиссеров современности. Есть много других замечательных режиссеров.

Впрочем, я немного меньше знаю англоязычную театральную Канаду - И она есть, и она довольно интересна.

- Вот вы упомянули культового Лепажа, которого действительно причисляют в пятерку самых влиятельных режиссеров современности. А кто еще, на ваш взгляд, сегодня определяет мир режиссеров небожителей?

- Люпа ... Питер Брук ... Иво ван Хове ... Анатолий Васильев ...

- Васильев - выдающийся режиссер, но он является уникальной исторической театральной фигурой ...

- Знаете, когда я летел из Канады в Украину через Францию, то читал книгу о Васильева, которую написала актриса Комеди Франсез Валери Древиль - режиссер работал и продолжает работать с ней. Она играла, например, Медею. Поэтому актриса написала книгу, причем так хорошо, глубоко и проникновенно, что я даже не заметил, как пролетело время!

- А вы продолжаете общение с Васильевым?

- Да, время от времени переписываемся, ведь это мой гуру, учитель. Я учился у него на режиссерском факультете ГИТИСа, играл в его "Школе драматического искусства", гастролировал с этим театром различными странами мира. Поэтому с ним много связано.

- А где он сегодня чаще всего бывает - во Франции или России?

- Думаю, поровну. Он может ставить редко, может вообще не ставить. Но есть его магическое влияние на театр - именно в режиссерском плане.

То есть это лицо, которое невозможно оставить в стороне, когда говорим о современном театре. Он не производит какие-то серии спектаклей, он дает идеологию, создает метафизический и ритуальный измерения.

Он занял нишу, которую когда-то занял Гротовский. И в Европе это признают.

- Возвращаясь к Лепажа. Кажется, у вас был с ним совместный проект?

- Да, мы хорошо знакомы, однажды совместно работали. Это был проект "Темная сторона Луны". Был еще один проект - "Липсинк", над которым начали работать в Квебеке.

Но впоследствии начались разъезды, и спектакль получился без меня.

Развивая ваш вопрос о "небожителей", конечно, не могу не вспомнить режиссеров прибалтов - Някрошюса, Коршуноваса, Туминаса, Вайткуса.

- Это какая-то тайна бытия: небольшая Литва, а такая мощная театральная "диктатура" в мире. Почему так?

- Там, кажется, не так много режиссеров, но те, которые есть, многое определяют. Рад, что моя дочь Женя Гладий играет в Литве в Йонаса Вайткуса. В частности сейчас идут репетиции пьесы Марюса Ивашкявичус о Льве Толстом, у нее роль Анны Карениной.

- Поскольку наш разговор в стиле flashback, то интересно вернуться в Тернопольскую область, в Хоростков, где вы родились. Какие воспоминания остались о тех местах, о тех временах?

- Это моя родина. Это и тоска по прошлому, и радость, что оно было таким, каким было. Это и воспоминания о родных, близких. О детстве, о "лесных братьев", которые также у меня ассоциируются с Тернопольщине, с теми краями.

- На Западной Украине у вас остались ближайшие родственники?

- Родители ушли в мир иной ... Есть брат ... Он - священник. Живет во Львове. Он там давно живет.

В советские времена он был бы "подпольщиком", то было очень опасно ... Я и сам такой - "подпольщик". И в советские времена мне неоднократно таскали на допросы, требовали каких-то признаний. А я притворялся тогда то буддистом, то йогой. Кем угодно, чтобы они не узнали, что я греко-католик.

- Если бы сегодня раскрыли все архивы КГБ, как думаете, нашли бы там имена тех, кто чаще всего писал вас доносы - в Молодежном театре, на студии им.А.Довженка?

- Это было бы очень интересно ...

- Но вам, очевидно, намекали на конкретных людей, которые вас же писали в КГБ в 1980-х?

- Когда меня допрашивали, то иногда некоторых упоминали - чтобы противопоставить, столкнуть, спровоцировать ...

- Вот интересно, а что могло быть в тех доносах вас в 1980-х? Которые так заело тогда? Хороший парень, внешне комсомолец, сыграл Павку Корчагина. Кажется, все было вполне прилично.

- В 1981 вместе с режиссером Марком Нестантинер мы работали над спектаклем "Стойкий принц» по пьесе Кальдерона.

- В Молодом театре?

- В Молодежном! У нас, вообще, тогда, в начале 1980-х, был активен украинофильское центр. Все актеры разговаривали исключительно на украинском языке - Валера Легин, Олег Примогенов, Толя Петров, Ярослав Черненький, Григорий Гладий, Елена Кривда, другие.

Это было наше страстное желание творческого самовыражения, духовной и интеллектуальной самореализации.

Процесс работы над пьесой Кальдерона предусматривал определенный интеллектуальный и духовный сопротивление тем советским обстоятельствам, которые сложились в начале 1980-х.

Впоследствии на нашу творческую группу поставили некое клеймо - «националисты в сочетании с сионистами". А это уже какая-то особенно взрывоопасная смесь!

- И спектакль запретили? Мне о ней, кстати, с восторгом рассказывала художница Мария Левитская, которая по сей день плачет за ней.

- Кажется, было три закрытых просмотры. И я уверен, на них были исключительно "специальные зрители", сами понимаете, какие.

Впоследствии спектакль закрыли. Без каких-либо адекватных объяснений.

Это был жестокий удар и для режиссера Марка Нестантинера, и для всей нашей творческой группы. Говорят, Даниил Лидер ходил защищать этот спектакль в высокие инстанции. И Ирина Молостова тоже боролась за постановку как могла. Но это не помогло.

- В чем был секрет той постановки, а также ее взрывоопасный эффект, который почувствовали советские цензоры?

- В молодом идеализме! Я тогда был совершенно одержимый, очень увлекался Гротовского, читал тексты на польском языке, развивал идею тренингов. И эти идеи проникали в наше представление.

Мы собирались в свободное время в 9 утра. И именно об этих тренинги впоследствии пошли слухи. К нам начали приходить люди из других театров.

Понятно, что над Молодежным театром был определенный "куратор", который докладывал «наверх»: мол, занимаются Бог знает чем, а все эти тренинги пахнут диссидентством, развратом, иностранным влиянием.

К тому же у нас обнаружили "нежелательные" книги.

Вообще, удивительно, что памятная пьеса Кальдерона так напугала охранников советской морали. Валерий Легин играл короля, я - принца ... Наверное, все-таки "Стойкий принц" - спектакль о том, что сила духа побеждает силу мирскую. И в том представлении таки была другая энергия, особая экспрессия. Сценическая форма сочеталась с какими-то тайными смыслами.

Если предлагать аналогии, то в то время это была некая история о Сенцова, о человеке, который идет до конца, потому что дух побеждает мирскую суету.

- Когда вы начали работать в Молодежном, тогда имя Леся Курбаса и его Молодого уже рифмой вновь коллектива? То есть было ощущение логической преемственности - от Молодого к Молодежного?

- Это разные театры. И творили их разные люди и разные времена. Как известно, киевский Молодежный был рожден инициативе "сверху". Но Молодежному театру повезло, потому что в его развития присоединились талантливые люди - Александр Заболотный, Виктор Александрович Шулаков, замечательная плеяда актеров - Легин, Петров, Стефанова, много других художников.

И, таким образом, Молодежный театр развивался как коллектив единомышленников, а не как марионеточный организм, его сверху дергают за идеологические веревки.

- В принципе, в тот период была задана целевая театральная программа - Молодежные театры всегда возникали в Чернигове, в Киеве, в Прибалтике.

- Наш Молодежный открывался спектаклем об Островском - "С весной я к тебе вернусь" по пьесе Казанцева. Лично меня пригласил в этот театр Александр Заболотный, зная меня еще студентом кинофакультета.

Молодежный тогда базировался в клубе "Метрострой" (впоследствии там открыли казино "Сплит"). И уже первое представление о Островского в то время оказалась сильной, эмоциональной. Даже впечатляющей.

- Так все-таки была откровенно "пропагандистская" постановка, или предполагалось человеческое начало в образе Островского, как человека-страдальца, мученика?

- Было попытки раскрыть этот образ без помпезности, а через человечность. И, вообще, было три Островского - Гаврилюк, Легин, я. Примерно одного возраста, но в разных ипостасях. Я играл "весь в белом", Легин предусматривал пролетарский аспект, а Гаврилюк - я уже и не помню ... Мы втроем пели украинскую казацкую песню о любви. Нас за это не очень хвалили, но удивлялись: как же это получилось?

- А именно о Курбаса в те времена вы часто говорили, часто искали его теоретические исследования, статьи?

- Больше о Леся Курбаса я узнал от Леся Танюка. Он не то чтобы для меня его открыл, а, можно сказать, влюбил.

А среди тех, кто открывал Курбаса, когда я был еще студентом, - преподаватель Николай Казаков (он преподавал сценическое движение).

Тогда же из рук в руки переходила уж деликатная книга воспоминаний о Курбаса. Это была довольно осторожна книга, но все-таки она была.

Тогда уже говорили о курбасовский принцип "превращения". Так же говорили о методике Михаила Чехова.

В харьковский период, когда я там работал в конце 1970-х, в Харьков приехал Игорь Цишкевич, - он собирал материалы о Курбаса. И тогда же состоялось мое знакомство с Валентиной Чистяковой, женой гениального режиссера.

- А каким тогда, в конце 1970-х, был театральный Харьков-провинциальным, затхлым или, может, даже более демократичным, чем столица?

- Настоящий европейский театр, дух творческой свободы я почувствовал, когда мы поехали с Харьковским театром на гастроли в Прибалтику. Когда я увидел спектакль Йонаса Вайткуса "Король Убю". Этот спектакль меня ошеломила. Это было какое-то другое ощущение театра, сценической энергии.

Валентин Ландар

- Бывает такое, что долгими летними или осенними вечерами вы в своей комфортной Канаде думаете-рефлексирует - а все-таки жизнь дала мне определенные уроки ... Или, может, и не было таких уроков?

- Какие уроки? Когда-то существовала постоянная опасность - быть "уличенным", даже арестованным. И, очевидно, у меня это ощущение опасности загниздилося еще с детства. Потому тетка - монахиня, и она буквально скрывается в "катакомбной", запрещенной в те времена церкви.

После этого в середине 1970-х учусь в столице в театральном институте (курс Бориса Ставицкого), и опять все продолжается - какие-то "жернова", "тревоги", опасность.

- То есть вы, можно сказать, с детства демонстрировали свою антисоветскую настрой?

- Да в том и парадокс жизни, был и комсоргом Молодежного театра, и "диссидентом", которого буквально вытолкнули из Киева.

- Если все-таки копать до сути, - кто конкретно выталкивал, и кто непосредственно портил вам молодую жизнь?

- О, их много было! Сразу, когда закрыли "Устойчивого принца", у меня начались проблемы с сердцем, другие проблемы. Тогда, помню, пошел на киностудию на съемку. А меня не пропускают на проходной. Говорят, мол, есть распоряжение, что мне не рекомендуется появляться на территории киностудии имени Довженко.

- Откуда шла такая установка?

- Из органов. Впоследствии меня вызвали в некий «суд», обсуждение моего поведения. В зале - 30 человек. Действо происходит на Пушкинской, прямо на углу у Прорезной. Туда приехал покойный Валерий Шевченко, парторг Молодежного театра. Он меня уважал, хотел поддержать.

Я захожу в тот зал на то "суд" - а там настоящий суд.

Там люди, которых никогда в глаза не видел. И они начинают меня отчитывать: «Как вы посмел? Ведь вас возлагал такие надежды!"

А я сижу перед ними на стуле - и слушаю, как я "разлагал молодежь", "популяризировал религиозные идеи", "использовал буржуазную пьесу".

После того сборища меня вытолкали из театра. Хотя Ирина Молостова хотела пригласить меня в Русскую драму. И я, кажется, даже пришел на сбор труппы, но не остался там надолго, сразу убежал. Николай Мерзликин приглашал в ТЮЗ. Я пришел и также не задержался.

Впоследствии уехал в Каунас, к Вайткуса. И задержался там на несколько лет. Уже потом - Анатолий Васильев ... Другое жизни.

Валентин Ландар

- Впоследствии была и перестройка. И, возможно, для таких, как вы, вольнодумцев наступили теплые времена?

- Времена были разные. Они всегда разные. Вот сегодня у меня репетиции в Театре Франко спектакля "Очищение". А я помню, как меня пригласил в этот театр Сергей Владимирович Данченко на роль доктора Астрова в спектакле "Дядя Ваня". И я несколько раз сыграл. Очень приятно было работать на одной сцене с Богданом Ступкой, с выдающимися франковцами.

- Опять же, флэшбэк - 1989-й, ваше решение жить и работать в Канаде. Когда туда собирались, то там, за океаном, было чистое поле, все же на том поле уже что-то росло?

- Прежде чем ехать в Канаду я имел тесные творческие контакты с Ежи Гротовского. А во время поездки в Монреаль мы выиграли Гран-при на Фестивале театров Америки в Монреале, - и с нами хотели иметь дело.

Именно тогда, в 1989, Национальная театральная школа в Монреале и решила устроить встречу с театром Анатолия Васильева, чтобы показать особый принцип сценической работы. Васильев поручил мне провести эту встречу, мастер-класс ...

С тех пор и начала складываться моя театральная история с Канадой.

Чуть позже, после моей постановки "Возвращение домой" по пьесе Гарольда Пинтера, ассоциация критиков Канады признала меня лучшим театральным режиссером.

Параллельно было много съемок, много репетиций.

Вообще, было много работы.

Там всегда надо быть собранным, мобилизованным - нужно рвать и не отступать.

И так продолжается из года в год. Жизнь научила - не ждать, а работать и не отступать.

Из досье

Григорий Гладий - украинский и канадский актер, режиссер, педагог. Окончил Киевский театральный институт им.И.Карпенко-Карого, режиссерский факультет ГИТИСа (курс Анатолия Васильева). С 1989 - живет и работает в Квебеке (Канада). Сыграл Романа Шухевича в фильме "Непокоренный" (2000-й), в 2006-м выступил режиссером франко-канадского мюзикла "Дракула: между любовью и смертью". Снимался в фильмах: "В бой идут одни" старики "", "Возвращение Баттерфляй", "Отступник", "Сирано де Бержерак", "Гадкие лебеди", "Морозов" и многих других.